очевиден в 1837 году, когда в Рейнской области разгорелась серьезная борьба по поводу воспитания детей в смешанных католическо-протестантских браках. Согласно католической доктрине, священник, совершающий обряд венчания смешанной пары, должен был получить от протестантского партнера подписанное обязательство о том, что дети будут воспитываться как католики, прежде чем он сможет совершить таинство брака. Такая практика противоречила прусскому законодательству, которое в духе межконфессионального паритета предусматривало, что в подобных браках дети должны воспитываться в религии отца. В первые послевоенные годы государственные власти и рейнское духовенство пришли к компромиссному решению: священнослужитель просто призывал супруга-протестанта воспитывать будущих детей в католичестве, не требуя подписания договора. Однако в 1835 году назначение ультрамонтана-жестокосердечника на архиепископский престол Кельна сделало дальнейший компромисс невозможным. При поддержке папы Григория XVI новый архиепископ, Клеменс Август граф Дросте-Вишеринг, в одностороннем порядке вновь ввел обязательный договор об образовании для супругов-некатоликов в смешанных браках.
Будучи главой и "верховным епископом" Прусской униатской церкви, Фридрих Вильгельм III воспринял это изменение политики как прямой вызов его власти. После неудачных попыток договориться монарх приказал арестовать Дросте-Вишеринга в ноябре 1837 года - это был вопрос, как выразились его министры, "демонстрации полноты королевской власти перед лицом власти католической церкви".67 В Кельн были тайно переброшены дополнительные войска, чтобы справиться с местными беспорядками, а архиепископ был сопровожден из своего дворца в апартаменты в стенах крепости Минден, где он оставался под домашним арестом, ему было запрещено принимать официальных гостей и обсуждать церковные вопросы. После того как были изданы королевские указы, криминализирующие практику требования контракта, прусская иерархия ужесточила свои позиции. На восточной периферии прусских владений, где также проживало многочисленное католическое население (в том числе много поляков), архиепископ Гнесена и Позена Мартин фон Дунин официально восстановил договор о брачном воспитании; он также был арестован и заключен в крепость Кольберг.
В ходе этих драматических интервенций на улицах крупных католических городов проходили демонстрации и происходили столкновения между прусскими войсками и католическими подданными. После публикации официальной папской декларации, осуждающей прусское правительство, сопротивление новым мерам быстро распространилось на Падерборн и Мюнстер, епископы которых также объявили, что вернутся к требованию соблюдения брачного контракта. К началу 1838 года вокруг этого вопроса разгорелась большая полемика. В прессе всех немецких земель (да и всей Европы) широко освещались эти события, выходил целый поток памфлетов, среди которых наиболее известным и читаемым был полемический "Афанасий", жесткое обличение прусского правительства, написанное рейнским радикалом и ультрамонтанским католиком Йозефом Герресом. В западных провинциях события 1837-8 годов привели к длительной радикализации католического мнения. Одним из протестантских современников, наблюдавших за этой борьбой со смешанным интересом и негодованием, был Отто фон Бисмарк, будущий прусский государственный деятель, которому сейчас было около двадцати лет.
Официальные церкви и различные сектантские или сепаратистские движения не полностью монополизировали духовную жизнь пруссаков. На задворках церквей, в многочисленных перерывах между религиозными верованиями и практиками процветало богатое разнообразие эксцентричных вариаций на тему нормы, в которых догматы лицензионной догматики органично сочетались с народными верованиями, спекулятивной натурфилософией и псевдонаукой. Это были выносливые сорняки, которые непрерывно прорастали между брусчаткой официальной религии. В какой-то степени они питались энергией, высвобождаемой религиозными возрождениями. В католических сельских общинах или небольших городках послевоенный поворот к тайнам и чудесам мог легко перерасти в легковерие и суеверие. Поздним летом 1822 года появились сообщения о "чудесном огненном свете" над образом Марии в маленькой католической церкви Зонса, небольшого городка на берегу Рейна между Кельном и Дюссельдорфом. Когда в город стали стекаться паломники, церковные власти Кельна и Ахена провели расследование, в ходе которого выяснилось, что свет был вызван преломлением солнечных лучей через окно, и постарались отговорить паломников от дальнейшего скопления в церкви. Такие необузданные местные энтузиасты требовали постоянной бдительности со стороны церковных властей.68
Католические церковные и протестантские светские власти легко пришли к согласию в случае с "огненным светом" из Зонса; другие формы веры в чудо были более проблематичны, поскольку находились в серой зоне между народной магией и народным благочестием. Практика "исцеления" людей, больных бешенством, путем вложения в разрез на лбу нити из святилища святого Губертуса, хорошо зарекомендовавшая себя в прусском Рейнланде, осуждалась государственными властями, но терпелась (большей частью) местным церковным руководством. Одной из характерных черт пробудившегося рейнского католицизма 1820-1830-х годов было стремление навести мосты между теологией и самыми необычными разновидностями современной спекулятивной науки и натурфилософии, включая месмеризм и животный магнетизм.69
С протестантской стороны религиозная вера также могла взаимодействовать с народной магией, что вызывало беспокойство властей. В 1824 году стало известно, что бывший конюх Иоганн Готлиб Грабе в Торгау (прусская Саксония) "исцеляет" более 100 "пациентов" в день с помощью комбинации молитв, заклинаний, магических движений и животного магнетизма. Правительственное расследование, проведенное в берлинской больнице Шарите, опровергло утверждения Грабе о его целительных способностях, но это нисколько не уменьшило его харизму как целителя. Сообщалось, что один торговец из Торгау даже купил кожаные штаны Грабе, чтобы укрепить себя с помощью остаточного магнетизма, все еще живущего в них.70 В 1842 году острая общественная полемика развернулась вокруг рейнского католического пастыря Генриха Мора из Нойрата, чьи целительские подвиги привлекали до 1000 человек в день, многие из которых пересекали регион, чтобы попасть к нему на прием. Такие личности, как Мор, восполняли потребность, которую не могла удовлетворить современная медицина, беспомощная перед лицом большинства хронических заболеваний. Но прежде всего пациентам требовалось его "благословение" - деталь, которая особенно встревожила власти католической церкви, поскольку подразумевала узурпацию одного из определяющих полномочий рукоположенного духовенства.71
Сложнее определить "секту", собравшуюся в Кенигсберге вокруг проповедников-чудаков Иоганна Вильгельма Эбеля и Генриха Дистеля в конце 1830-х годов. Эти двое предоставляли то, что сегодня мы бы назвали супружеским консультированием, основанным на эклектичной практической теологии, в которой идеи, почерпнутые из дохристианской натурфилософии, были соединены с хилиастическими ожиданиями, гуморальной теорией и озабоченностью середины XIX века вопросами брака и сексуальности. Опираясь на учение милленаристского мистика из Восточной Пруссии Иоганна Фридриха Шенхера, Эбель и Дистель утверждали, что акт соития между мужчиной и женщиной по сути является повторением момента творения, когда два огромных шара, один из огня, а другой из воды, столкнулись и образовали Вселенную72.72 Таким образом, сексуальный акт между мужчиной (огонь) и женщиной (вода) имел внутреннее космическое значение и ценность и должен был приниматься и культивироваться как неотъемлемая черта любых гармоничных супружеских отношений. Мужчинам, участвующим в круге, советовали заниматься любовью со своими женами при свете лампы, а не в темноте, чтобы изгнать эротические фантазии и превратить "слепую похоть" в "осознанную привязанность к супруге "73.73 Членов круга -
